Кольчугинский завод. Период работы в убыток длиной в 25 лет
Правление заводов Товарищества Кольчугина, которое возглавлял А. Келер, внимательно следило за развитием всех событий на нижнем заводе. Правление и лично Келер поддержали В. И. Штуцера в деле строительства железной дороги. Келер сыграл определенную роль в организации ее строительства через местность, где расположены были заводы Товарищества. Поэтому на собрании правления при обсуждении пуска железной дороги и сдачи станции в эксплуатацию было принято решение назвать станцию Калерово.
В нашем повествовании появилось новое имя — новый директор-распорядитель сменил на этом посту Кольчугина. Как это произошло?
В 1886 году отказался от поста директора распорядителя Александр Григорьевич Кольчугин. Ему еще не было и шестидесяти лет, а ом решил уйти на покой и посвятить оставшиеся годы благотворительности. Здоровье у него было отменное, охотники до старости ухитряются сохранить крепость тела и бодрость духа. Откуда же малодушие? «Разошелся с членами правления от Вогау», — считает Н.А. Ануфриев, делая выводы в своих воспоминаниях. «Дальнейшее сотрудничество торговых домов Вогау и Кольчугина стало неперспективным»,— отмечает Ю.Б. Живцов в журнале «Советские архивы».
Скорее всего разлад между домами послужил формальным поводом для ухода, а, может, это и бегство от дела. Ведь, независимо от того, как складывались отношения между Кольчугиным и Вогау, васильевское дело Кольчугина явно шло в гору. За десять лет основной капитал завода (сумма паев — 500 тысяч рублей) вырос втрое. Среднегодовой прирост составлял 160 тысяч рублей. По всем приметам нижний завод, попав под грамотное управление проверенных немцев, стал бурно развиваться. Тем не менее А. Г. Кольчугин порвал отношения, не пожалев при этом да нее личного труда и мучений, связанных с заводом.
Что же искал он на охотничьих тропах? Забвения? А, может быть, уединения, в котором легко отмаливались грехи? Но какие грехи у Кольчугина, давшего жизнь такому гиганту, как Кольчугинский завод? Не скажите, ведь достоверная истории завода — это летопись наступления в неизвестность и медленного переползания из одной западни в другую. Как ни горька эта истина, завод с самого начала был рожден ползать. И сделал это блистательный предприниматель москвич А. Г. Кольчугин. Не думал и не хотел он возводить гигант — всего-то только медно-латунный завод по выделке капсюль для патронов. И фабричонку купил выгодно, и земли с лесами всего-то за 28 тысяч рублей, лесов потом прикупил до четырех тысяч десяти. И зачем, имея такие просторы, полновластный хозяин земли полез в мокрую яму? Да, видимо, для небольшого заведения с готовыми строениями, чтобы не иметь больших капитальных затрат, и тех нижних земель у речки хватало. То был просчет: в будущем при строительстве капитальных сооружений тысячи свай забивались в болотистый грунт, а выше шел крутой подъем в гору.
Неудачный выбор местности для завода сказался сразу. При каждом строительстве приходилось проводить колоссальные земляные работы, срывать горы, укреплять фундаменты, засыпать овраги и низкие места. При дальнейшем расширении завода и переходе от нижнего к верхнему было нарезано пять террас — каждая выше основания первых трех цехов на четыре метра.
Если учесть, что до революции кирпичные коробки заводов (цехов) поднимались на удивление быстро, то нетрудно догадаться, на что ушла большая часть последующих десятилетий. Их поглотила болотная западня. Из ямы выползали в лаптях, под рукой имели лопаты, носилки, кувалды да тачки. Трудно представить такое выползание в осеннее ненастье, невозможно в лютую стужу. По рассказам старожилов близлежащих деревень, рано утром на своих лошадях выезжали крестьяне подработать на строительство цехов завода. Весь день копали землю, грузили ее на телеги и отвозили к местам отсыпки. Платили по количеству отвезенных телег. К концу дня приходил кассир, расплачивался, и уже поздно вечером возвращались крестьяне домой.
Так неудачно выбранное место, болотная западня создали серьезные трудности. Но это было еще не все. Если болотная западня еще давала передышки, то с транспортом никаких передышек не было. Несложный подсчет показывает, что на доставку 60 тысяч пудов до железной станции Александров за 40 верст потребуется около 50 подвод. В начале строительства проселки еще не были разбиты тяжелыми подводами. Гужевая гильдии насчитывала три обоза в 75 лошадей. Очень скоро, всего через 10—15 лет, основной капитал вырастет в 3—4 раза, пудов станет намного больше, а лошадей не прибавится. Перевозка грузов по проселку представляла большие препятствия, особенно тяжелых или громоздких частей оборудования. Очень часто возникали конфликты с крестьянами, так как в осенние и весенние периоды по необходимости приходилось заезжать на крестьянские поля. В таких случаях Товарищество беспрекословно выплачивало компенсацию.
Это «убийство» продолжалось 25 лет. Судьба же завода все время висела на волоске. Как-то в конце карьеры А. Г. Кольчугин в один из операционных годов имел отрицательный итог — 38 тысяч рублей убытка. Страсти накалились до предела. Правление настаивало на переносе завода на Волгу.
Была еще одна западня, еще один «убийственный» мираж — «дешевизна» рабочих рук. Это был огромный просчет. Чтобы решить кадровую проблему, приходилось мириться с нарушениями дисциплины, набивать жилые постройки переселенцами.
Три ошибки, три промаха сделали для А. Г. Кольчугина непосильной взваленную им на себя ношу, но все же 15 лет отдал он заводу, и наконец, понял, что дальше будет тяжелее, ему не под силу поднять эту махину, нужно уступить дорогу молодым, технически грамотным кадрам, с большим заграничным опытом. Они выкарабкаются из всех ловушек лесной глухомани, поставят завод на ноги. На ошибках других учиться легче.
Итак, директором-распорядителем с 1886 года стал А. Р. Келер. По национальности он был немец и так же, как Вогау, был выходцем из Германии. На должности директора он пробудет почти 25 лет, в 1910 году его сменит Н. А. Калмыков. Такой длительный срок работы на заводах Товарищества был только у управляющего В. И. Штуцера. По сути дела, они работали вместе этот длительный срок, один — директором-распорядителем, другой от его имени управлял заводом.
На пост директора-распорядителя А. Келера выдвинули Вогау, которые его хорошо знали, так как до этого он был представителем консорциума московских капиталистов по шелковому делу в Средней Азии, заведуя одновременно коконоразмоточным заводом. Дела у него шли неплохо, об этом Вогау хорошо знали, так как имели в шелковом производстве свои интересы. Возглавить правление Келеру помогло и то, что после торгового дома Вогау он обладал самым большим количеством паев.
В 1889 году основной капитал Товарищества был доведен до двух миллионов рублей. В письме по этому поводу в Министерство промышленности и торговли сообщалось, что вклад в обеспечение разбора паев внес торговый дом Вогау, и если они не будут разобраны, он оставит часть их за собой. И судя по списку пайщиков, паи нового выпуска в количестве 2000 штук за небольшим исключением оказались у прежних держателей паев. Торговый дом «Вогау и К°» и члены семьи Вогау — 1699 паев, директор-распорядитель А. Р. Келер имел 270 паев, и все остальные держатели имели только 31 пай. Из этого видно, что Келер был типичным коммерсантом-биржевиком, умело скупал, менял акции (паи). Сложившиеся под его влиянием взгляды правления на завод были консервативны и порой неверны. Штуцеру зачастую сложно было с ними бороться, что-либо решать, доказывать. Часто правленцы высказывали в адрес завода, что, дескать, он требует больших расходов, а прибыли не дает. Прибыль же получается, считали они, от искусной продажи самим правлением готовых изделий при своевременной дешевой покупке сырых металлов, то есть попросту от спекуляции. А поэтому правление тормозило расширение заводов Товарищества, не отпуская на это необходимых денег. Нередко при отказе правления Штуцеру приходилось обращаться непосредственно к Вогау. Например, получив отказ, в 1898 году, Штуцер таким путем смог все-таки получить 100 тысяч рублей на строительство электрической станции для кабельного и латунного заводов.
Келер все же больше был представителем интересов мелких и средних акционеров, из числа которых был и сам, и как и они предпочитал по истечении операционного года получить определенные дивиденды. Ему, как и им, неинтересно было вкладывать деньги в долгосрочные серьезные проекты, а больше устраивало быстрое получение прибыли.. Штуцер больше думал о полной реконструкции заводов, серьезном строительстве, что, конечно, влекло большие затраты, которые затем окупятся, как говорится, с лихвой. Но не сразу.
Вообще-то дальновидный торговый дом Вогву это тоже понимал и порой, расходясь во взглядах с правлением Товарищества Кольчугина и самим Келером, все же поддерживал Штуцера, давая средства на строительство и покупку оборудования.
Вот что представляла из себя коммерция келеровского правления: «Взгляд правления под влиянием этого типичного коммерсанта-биржевика (из воспоминаний Н. А. Ануфриева) на завод был определенным: что завод, кроме расходов, прибылей не дает, а барыши получаются от искусной продажи правлением изделий при своевременной дешевой покупке сырых материалов, то есть попросту от спекуляции, а потому правленцы и тормозили расширение завода, обрезав ассигнования на это, вопреки заводоуправлению, твердо усвоившему, что если вообще завод приостановился бы в своем развитии, то он отстает или даже идет назад».
Чтобы изменять взгляд правления на убыточность работы заводов, в 1886 году был внедрен так называемый принцип условных цен на металл, получаемый через правление, и на продукцию заводов, продаваемую им вперед на каждый год. Этот способ отчетности всех удовлетворял и просуществовал на заводах Товарищества до 1917 года.
Когда в первый отчетный год заводы Товарищества дали 100 тысяч рублей условной прибыли, что морально развязало руки заводоуправлению, а правлению была дана возможность снижать свои цены на рынке, против конкурентов, появилась возможность постепенно захватывать под свой контроль рынок, увеличивать свое влияние на него. Деятельность заводов Товарищества Кольчугина на рынке становится все весомее по сравнению с конкурентами, и постепенно кольчугинские заводы занимают привилегированное положение. И это благодаря победе Штуцера над правлением и его прозорливости.
Так в непростых условиях кредитовались заводы Товарищества Кольчугина московским правлением, но благодаря настойчивости и смелости в принятии серьезных решений, в их доказательности В. И. Штуцер последовательно перестраивал заводы, увеличивал выпуск продукции, осваивал новые ее виды, увеличивая основной капитал Товарищества Кольчугина, который в виде паев сосредотачивался в общем-то в одних и тех же руках кредитодержателей паев — семейства Вогау.
Источник:
Валерий Иванович Ребров. Наши корни. Очерки по истории Кольчугинского края (Книга 2-я)
Кольчугинский завод с 1887 по 1926 годы. Период развития
После смерти в 1887 году П. И. Меллера правление выдвинуло на должность управляющего В. И. Штуцера и не ошиблось в своем выборе. Его вклад в развитие завода потрясающий. Особое место в книге «Наши корни» занимает его вклад в развитие социально культурной сферы, к этому мы вернемся позже, остановимся подробнее. А пока о сугубо производственной стороне.
Литейные заводы по сравнению с прокатными, уже оснащавшимися паровыми приводами и прокатными станами, находились в худшем положении. Располагались в примитивных деревянных бараках с земляным полом, с механизмами и технологией литья с применением водоприводных систем. Все это видел Штуцер и вместе со своими техническими помощниками Р. Цабелей и Н. Ануфриевым пришел к выводу, что литейное дело серьезно будет в дальнейшей сдерживать развитие обрабатывающих заводов. О реконструкция не может быть и речи — нужно строить новые заводы с современной технологией.
После пуска в строй давильного производства самое серьезное внимание было уделено литейному производству. При обсуждении на Правлении вопроса реконструкции отливных заводов красной и зеленой меди В. И. Штуцер настаивал на строительстве новых отливных цехов с более совершенными технологиями плавления металла, а также для давильного производства фасонной отливной. Окончательно было принято решение в течение пяти лет построить отливную (зеленой меди), а затем в течение последующих пяти лет — так называемой красной отливной. Параллельно со строительством отливной меди зеленой решено было вести и строительство нового латунного завода, на который должен был поступать металл из отливной меди зеленой Новая отливная меди зеленой была построена к началу 1899 года. В цехе (заводе) было установлено 17 горен по два литейных горна (тигли) в каждом.
Горны были оборудованы устройствами для работы на нефти, а для вытаскивания тиглей из гнезд горнов были установлены блоки. Для перевозки литейных слитков и других грузов по цеху были смонтированы узкоколейные пути и установлены тележки. Литье производилось только в специальные чугунные и земляные формы. Земляные формы делались тут же в формовочной отделе. Производительность новой отливной была гораздо выше — 900—1000 пудов в сутки. Работа была организована в три смены по восемь часов.
В 1892 гему В. И. Штуцер обратился с просьбой к Правлению о командировке в Германию на литейные заводы для ознакомления с передовыми технологиями в литейном деде, с новыми сплавами. Командировка оказалась полезной. Он хорошо изучил и то, и другое, и сразу же по возвращении в новом литейном цехе внедрил литье плоских латунных и бронзовых слитков в земляные формы, выполненные по модели. Этот способ облегчил труд отливалы (литейщика), дал экономию и улучшил качество. Прокат из таких слитков охотно покупали владельцы самоварных заводов, больше всего ценили его многочисленные тульские и киржачские кустари. После полировки этот сплав на свету давал золотистый цвет (к тому времени еще не была внедрена никелировка самоваров). Стоимость отливки одного пуда металла раньше была 72 копейки, с переходом отливки в земляную форму стала 32 копейки.
К 1895 году вместо деревянных заводов-сараев уже было построено оемь кирпичных зданий, в которых разместились производства: литейное, прокатное, проволочное, посудное. К этому времени существовало на заводах Товарищества два прокатных завода: меднопрокатный, строительство которого было закончено в 1876 году, и латунный прокатный, который просуществовал с 1871 почти до 1900 года. Оборудование этого прокатного завода было в основном заменено после образования Товарищества. Все прокатные станки были английской фириы «Рейес». Для рабочих и мастеров каждый из них чем-то отличался и они дали им названия: молодой, бойкий, самоварный, ленточный и т.д. Все станки приводились в движение от одного вала-привода, который получал вращение от паровой машины в 250-300 л.с. И только в 1899 году приступили к строительству нового большого латунного прокатного завода. Построен он был к концу 1900 года, а в эксплуатацию пущен в 1901 году (ныне это 4-й прокатный цех).
Перед началом проектирования н строительства нового прокатного цеха В. И. Штуцер добился у Правления разрешения на поездку в Америку. Благодаря большим связям фирмы Вогау ему удалось побывать на ряде меднопрокатных заводов. На основании его поездки и изучения оборудования и был составлен весь проект оснащения оборудованием нового прокатного цеха. В последний момент в проект
были внесены изменения с целью применения электроприводов для вспомогательных машин и некоторых небольших прокатных станов и прогладочнык станков. Это потребовало дополнительных расходов на новый цех в размере ста тысяч рублей, на что появление все же решилось.
При рассмотрении проектирования и строительства нового прокатного завода Штуцер остановился на проекте профессора Инце из Берлина. В этом проекте были удачно применены новые железобетонные перекрытия. Считалось, что это будет совершенно неогнеопасно. Гнутые стальные балки (стропила) перекрытиям взялся изготовлять московский завод А. В. Бари. В договоре говорилось, что Товарищество Кольчугина оплачивает за работу по 80 копеек с пуда, в том числе и за подкрановые пути вдоль всего цеха. Всего ушло стального проката 23.000 пудов. Цех строился из расчета трех пролетов. Прокатные станы были заказаны американским фирмам Роберта Пуля и Фарель Фондри. Они были изготовлены быстро и доставлены на завод в 1899 году, а в 1900-м смонтированы. Остальные прокатные станы для нового латунного завода были заказаны на машиностроительных заводах в городах Харькове, Краматорске и коломенском. До 1910 года в прокатном латунном заводе было установлено 27 прокатных станов, из которых одиннадцать были американские, десять изготовлены в Харькове, три — на краматорском заводе и три — на коломенском.
Уже в последующее десятилетие, до 1918 года латунный завод дооснащался, в нем было установлено 31 прокатный стан разных типов. Была заказана и установлена для общего привода больших прокатных станов новая паровая машина фирмы Зульцер и Ко, так называемый тендем-компаунд, спаренная из двух агрегатов, каждый мощностью по 450 л. с. общей мощностью 900 л. с. при 90 оборотах в минуту. Эта мощная паровая машина приводила в движение проходящий вдоль всего здания в тоннеле под полом длинный вал, к которому и были присоединены все станы. Этот мощный и длинный привод с шестернями большого диаметра был изготовлен в Америке. Мощная паровая машина исправно работала в цехе в течение тридцати лет и только с заменой на станки с индивидуальным приводом была демонтирована.
Производительность цеха была по годам: 1901 —1902 — 4523 тонны, 1913—1914 — 8156 тонн, 1926—1927 — 8949 тонн, 1927 — 1928 — 7096 тонн.
Меднопрокатный завод, или завод прокатки медн зеленой, построен в 1876 году. Оборудование вполне соответствовало тому времени, и как писалось в отчетах, не уступало петербургским и уральским прокатным. Печи были с нагревом от генераторного газа. Все прокатные станы и другие вспомогательные машины приводились а движение от паровой машины в 300 л. с., установленной в меднопрокатном заводе с 1876 года. В 1883 году сгорело деревянное перекрытие завода. Не останавливая производство, быстро построили другое. Новое помещение получилось низким. В 1893 году В. И. Штуцер снес низкие здания и на этом месте построил новое кирпичное, крытое толем. Были установлены оригинальные по конструкция колонны и фермы, перекрытия по типу одного из павильонов всемирной выставки в Чикаго.
Для отжига крупногабаритных и тяжелых «шинельных листов» для топок паровозов была установлена большая печь, которая первое время работала на древесном угле, в уж затем на нефтетопливе. Печь была построена по проекту немецкой фирмы Рих. Шнейдер стоимостью 10 тысяч рублей. Уже в 1896 году на этом заводе было прокатано 116395 пудов меди.
В 1909 году была установлена для приводя оборудования новая паровая машина мощностью 500 л. с. и одновременно был смонтирован мощный стан, полученный с машиностроительного завода Бр. Клейн в Риге-Дальбруге, с диаметром вальцев 850 мм и длиной Зм 200 мм. Это дало возможность изготовлять самые широкие «шинельные листы», и с этого времени кольчугинский завод полностью выполнял все заказы на топочные изделии заводам — коломенскому, сормовскому, невскому, харьковскому, фирме Гартман, а иногда и воткинскому заводу. Заказов на топки и топочные листы было много. С пуском нового меднопрокатного завода сборка паровозных топок была переведена в новый механический корпус, оборудованный грузоподъемными механизмами, слесарным и токарным отделениями. Уже к началу 1916 году в механическом корпусе трудились около 180 рабочих. Производительность меднопрокатного завода по годам: 1901 — 1902 — 2033.5 тонны. 1913-1914 — 2342 тонны. 1926-1927 — 2943 тонны. 1927 — 1928 — 3537 тонн.
Одновременно шло и развитие проволочного производства. Начало ему было положено еще с периода основания завода. Технология тогда была такова: специальные болванки или слитки отливались круглыми за формованными в землю и были диаметром 30 мм. До 1881 года проволока изготовлялась путем многократного протягивания отлитой болванки через чугунные волоки с постоянными отжигами. С установкой болтового стана в меднопрокатном заводе производство проволоки улучшилось. В 1885 году завод был перестроен и стан поместили ка второй этаж латунного завода.
В 1897—1899 годах, всего за два года был построен проволочный завод. Как родственные производства изготовление проволоки и болтовой меди поместили в одном здании. При строительстве проволочного цеха правление ограничило В. И. Штуцера в средствах и корпус здания был выстроен наполовину деревянным. Но зато оборудование управляющий постарался достать самое современное. Для привода станков установили паровую машину Бр. Зулъцер в 250 л. с., а шестеренный привод от фирмы Круппа. Стоило это оборудование 55 тысяч рублей. Были смонтированы две линии получения палок — заготовок для проволоки. Болтовой и ребровой станы были получены из-за границы. Выли установлены печи дли отжига проволоки в специальных стальных котлах. С 1886—87 годов была внедрена технология получения проволоки из ленты. Этот способ был не так уж сложен. Длинная узкая лента вырезалась из латунного круга. Варезка производилась на ножницах путем вращения круга и обрезка полоски ленты по периметру круга. После обрезки лента отжигалась в печи и затем поступала на дальнейшую обработку ка ребровой стан, где кромки ленты сглаживались и изделие по форме уже было близко к проволоке. Затем шли операции протяжки (волочения) и проволока соответствующего диаметра была готова- Этот способ избавлял от многочисленных операций волочения и отжиги.
Первым крупным заказом проволочного завода было 10 тысяч пудов телефонной проволоки дли Москвы и Петрограда. В 1909—10 годах было построено два новых больших корпуса дли производства проволоки. Для изготовления тонкой проволоки 0.1—0.2 мм приобрели и установили станки многократного волочения и специальные алмазные станки французской фирмы. Новые корпуса проволочного производства были построены из железобетона. Один был предназначен для получения красной медной проволоки, второй — для проволоки из латунных сплавов. Первый корпус начал выдавать продукцию а течение года. Впервые в «красном» корпусе был установлен электрифицированный прокатный стан фирмы Бр. Клейн и болтовый прокатный стаи «Трио». Для нагрева слитков и прутков смонтирована нефтяная печь американской системы. Впоследствии был установлен гидравлический пресс на тысячу тонн для изготовления «палок», прутков сложных профилей. Поданным выставки 1927 года выработка про ваточного производства составляла: в 1901—1902 годах — 1623 тонны, 1913—1914 — 4176.8 тонны, 1925—1926 — 7709.9 тонны.
Источник:
Валерий Иванович Ребров. Наши корни. Очерки по истории Кольчугинского края (Книга 2-я)
Кольчугинский завод в 1880-1884 годы. Сложный период. Убытки
1880-82 годы. Правление Товарищества, уже не веря заверениям Бухштейна, что он наладит регулярный выпуск топок без брака, приняло решение временно отказаться от заказа на топки и переключиться на новые изделия — прутки и проволоку различных диаметров. Строительство в России различных фабрик, и особенно прядильных и текстильных, увеличение механического металлорежущего оборудования повысило на ярмарках спрос на эти изделия, появились и выгодные казенные заказы.
Уже с начала 1881 года начали закупать за границей и устанавливать оборудование, внедрять частичную механизацию ручного труда для производства «палок» (так рабочие и мастера называли толстые закругленные за готовки круглых слитков). Был закуплен и прямей из-за границы обжимной стан, который круглые слитки постепенно раскатывал в квадратные. Стан был сложный, мастера и рабочие не умели с ним управляться. На правлении директор-распорядитель А. Кольчугин настоял на необходимости обучения рабочих на других заводах с аналогичным оборудованием. Насколько рабочих командировали с этой целью в Колпино под Петербургом. Через пол года был приобретен и установлен отделочный стан, на котором палки можно было раскатывать в проволоку диаметром до 7 миллиметров.
Министерство финансов России пожелало разместить большой заказ на специальную ленту для производства монет. Монетные дворы России готовились выпускать монеты из нового сплава, который в конце восьмидесятых годов прошлого столетия появился в Западной Европе. Это сплав меди и никеля серебристо-желтовато-белого цвета, обладавший хорошей тянучестью и крепостью. Новый металл хорошо поддавался ковке, штамповке и т.д. Из него сразу стали изготовлять в большом количестве различные изделия бытового назначения, а также монеты. Сплав был назван мельхиором.
Правление надеялось, что в будущем, кроме казенных заказов на мельхиор для монет, будет налажен и выпуск бытовых изделий из него. Заинтересовались новым сплавом и военные ведомости, полагая изготавливать из него пули. На заводе не было специалиста по новому сплаву. Из Германии пригласили химика Фрица Магная. В помощь Магнаю был приставлен мастер Н.М. Головлев. Почти полтора года затратили они на различные опыты, но нужного качественного сплава так и не сумели получить. Изготовленные ленты получались хрупкими и непрочными. Дело в том, что Магнай знал только химический состав, но понятия не имел о технологии. А промышленные секреты и в те времена охранялись строго.
В 1884 году Товарищество назначило управляющим заводом русского горного инженера П.И. Меллера. В связи с увеличением на завете нового оборудовании, освоением новой продукции и внедрением более современных технологий было решено усилить технические службы. Ввели должность механика к двух чертежников, подчиненных ему. На должность механика пригласили молодого инженера механика В И. Штуцера. Он окончил МВТУ, проработал два года в США на заводе и там сдал экзамен на мастера.
Основная масса рабочих завода была из близлежащих деревень, они уходили после смены пешком домой. Но были рабочие из других городов, которые проживали при заводе. Для них были построены две большие казармы на 200 человек каждая. Это были первые жилищно-бытовые здания завода. Петр Иванович Меллер с самого начала понял, что нужно закреплять крестьян рабочих за заводом, профессионально учить, заставить полюбить свою профессию, чтобы у них появилась заинтересованность. С этой целью он много внимания уделял улучшению производства, а главное упорядочил систему зарплаты рабочих. Отменил уравниловку. Были введены различные расценки на все работы и четко установлены твердые ставки на каждый вид работы в зависимости от сложности.
Много внимания уделялось реконструкции нижнего завода. Взамен деревянной была построена каменная отливная, закуплены за границей и установлены прокатные станы, начали перестраиваться отжигательные и плавильные печи. Для ремонтных нужд завода начали строить чугунолитейную мастерскую. Ближайшим и хорошим помощником управляющему во всех новых начинаниях на заводе был молодой и энергичный механик Владимир Иванович Штуцер. За три года, пока управляющим был П.И. Меллер и главным механиком В.И. Штуцер, дала на заводе значительно поправились. Правление было довольно. К концу 1886 года основной капитал заводя увеличился до полутора миллионов рублей.
Источник:
Валерий Иванович Ребров. Наши корни. Очерки по истории Кольчугинского края (Книга 2-я)
Кольчугинский завод в период до распада СССР
Великая Отечественная война, естественно, на какой-то срок затормозила развитие завода, но не остановила его. Одновременно с восстановлением родного предприятия коллектив металлургов осваивал и производство новых изделий, которые до этого не выпускались не только на заводе, но и в стране. В годы войны была освоена отливка сплавов БАЖМ и БАЖН и других в водоохлаждаемые изложницы вместо чугунных. Было создано новое производство по изготовлению медного порошка и металлокерамических изделий.
На заводе разработана технология и освоено производство лент и полос для часовой и приборостроительной промышленности.
Одним из крупных достижений коллектива в те годы была разработка технологии и организация массового выпуска тонкостенных радиаторных трубок дли самолетостроения.
С 1945 по 1950 год шло дальнейшее восстановление завода, проводились работы по увеличению мощностей литейного, обрабатывающих цехов, развитию производства труб, прутков, плоского проката и предметов народного потребления.
В 1950 году за кончено строительство и введен в эксплуатацию новый лентопрокатный цех со специальным отделом для производства часовой латуни.
Производство завода оснащалось новой техникой, внедрилось новое оборудование, осваивались новые прогрессивные технологии.
В литейном и обрабатывающем цехах автоматизировали температурный контроль за режимом работы плавильных нагревательных и отжиговых печей. В литейном цехе внедрен полунепрерывный метод литья, пущена в эксплуатацию промышленная миксерная литейная установка для отливки полунепрерывным методом одновременно двух слитков. В 1957 году на заводе создали литейную установку и разрабо тали технологический процесс отливки слитков бесструйного литья. В прокатном цехе был автоматизирован стан «Трио». В пятидесятые годы ускоренными темпами шла интенсификация производства плоского проката. Освоена технология производства лент из бериллиевой бронзы для приборостроения, латунной полированной ленты для часовой промышленности. Произведена комплексная автоматизация стана горячей прокатки «Трио» с установкой фрезагрегата, модернизированы и шести валковые прокатные станы с увеличением скорости прокатки до 120 м/мин, установлены изотопные приборы для автоматического замера толщины прокатываемых лент, внедрена сварка латунных и бронзовых лент.
Для улучшения качества плоского проката освоена технология безокислительного отжига никелевого проката, установлены печи светлого отжига, новые протяжные лентотравильные машины.
В периоде 1951 по 1960 год на заводе производились значительные работы по увеличению выпуска товаров народного потребления и расширению их ассортимента. В 1953 году освоена и внедрена поточная система производства подстаканников, в 1954 году освоено 10 видов новых изделий. Установлен конвейер со всем необходимым оборудованием дли поточного производства чайников-заварников. В последующие годы введены в строй серебрильный отдел и отдел по обработке посеребренных изделий, освоен выпуск ножей, вилок, сковородок, чайников и др.
Реконструкция предприятия, замена старого оборудования новым значительно облегчили труд рабочих, повысили культуру производства, увеличили производительность труда и объем производств. Новые методы труда, новаторство всегда были в чести в коллективе, что и позволяло добиваться успехов, преодолевать трудности.
В 1974 году директором завода был назначен инженер М.И. Темкин. Придя на завод в 1951 году после окончания института «Цветных металлов», молодой специалист прошел все ступени заводской «карьеры», начиная от сменного мастера, 8 лет был начальником трубного цеха. Именно здесь был в то время освоен в полном объеме принципиально новый метод производства медных труб, который затем переняли другие заводы «Цветметобработки». Этот так называемый бухтовый метод позволил в дав раза поднять производительность труда и другие технические показатели, решить вопрос обеспечения народного хозяйства дефицитными трубами.
В 1967 году М.И. Темкин занял пост главного инженера завода, а через 7 лет — директора предприятия.
Последние 20 лет заводской истории, когда заводом руководил М.И. Темкин, во многом напоминают тридцатые годы, связанные с Пархоменко.
Можно смело сказать, что завод за это время стал неузнаваем. Были введены в строй три новых мощных цеха, оснащенные современным высокопроизводительным оборудованием. Условия труда в них несравнимы со старым производством. Сейчас завод в состоянии выпускать продукцию по самым строгим мировым стандартам.
Строительство шло хозяйственным способом, то есть фактически силами завода. Для этой цели был создан строительный трест, трудности были огромные, потому что такой метод стройки не вписывался в командно-административную систему, обеспечение стройматериалами, механизмами встречало бюрократические препятствия. Тем не менее все объекты вводились в срок. Для директора завода стройка всегда была вопросом № 1. Непосредственно руководил строительством заместитель директора В.Д. Фомин, опытный строитель-дальневосточник. Большую помощь оказывал министр цветной металлургии Петр Фадеевич Ломако.
Не только завод, но и сам город приобрел за эти 20 лет совершенно иное лицо. На месте одноэтажных домиков возникли кварталы благоустроенных многоэтажных домов. Особый размах приобрело жилищное строительство за последующие 5—6 лет, когда на месте бывшего аэродрома возник прекрасный благоустроенный микрорайон, где сейчас проживает более тысячи семей за вод чан.
В 1977 году город получил хороший подарок — водохранилище площадью 7 кв.км. Глядя на водную гладь, по которой скользят парусные лодки заводского водного клуба, трудно поверить, что не так давно мелководная речка Пекша а жаркие годы пересыхала чуть не из чисто.
Построена также заводская котельная, для теплоснабжения завода и города. «Любимым детищем» директора остается строительство объектов медицины. Силами завода построено два прекрасных больничных корпуса терапевтический и хирургический. Если ранее г. Кольчугино был на последнем месте по обеспечению населения медицинским обслуживанием, то сегодня — наоборот, кольчугинцам завидуют. А завод начал строительство детской больницы и судя по тому, как идет дело, ока будет введена в ближайшие годы.
Построен заводской «Дом ветеранов» — 152 квартиры с полным обслуживанием ветеранов. «Эти люди заслужили, чтобы их старость была обеспечена». — говорит директор. Но вот беда: «Дом ветеранов» заселен, а на очереди еще более ста семей ветеранов завода.
Если бы Кольчугин или Штуцер, да любой из предшественников М.И. Темкина, могли сегодня взглянуть на новый завод, его огромный цех, многоэтажные жилые дома заводчан, они наверное, ахнули бы от восхищения и зависти. Они были начинателями, но дело их оказалось в надежных руках. А сегодня, даже в такие трудные времена, орджоникидзевцы с уверенностью смотрят в завтрашний лень, ибо каждый из них стал совладельцем своего предприятия. Распоряжением Комитета по управлению государственным имуществом Владимирской области от 08.12.1993 года завод преобразован в акционерное общество открытого типа «Кольчугинcкий завод по обработке цветных металлов им. С.Орджоникидзе» (АО «Кольчугцветмет») по первому варианту льгот с учетом результатов конференции трудового коллектива завода, которая состоялась 16.11.1993 года. Генеральным директором и членом Совета директоров акционерного общества назначен М.И. Темкин.
Источник:
Валерий Иванович Ребров. Наши корни. Очерки по истории Кольчугинского края (Книга 2-я).
Всё о цветных металлах и сплавах (бронза, медь, латунь и др) 